Если кто помнит, с появлением первого парня в моем гареме, встал вопрос о том, кого же ему в пару- то подобрать? Борьба разыгралась не шуточная, и вроде как одна Нарайка победила другую 
Но ведь так не интересно, интересно когда есть некий треугольник))
Вот я и решила написать историю про этих ребят. Правда, не все персонажи имеются в наличии, но пока будем работать с тем что есть)
В общем, если Вы любите почитать на досуге истории о наших любимых куклах, милости прошу) и буду рада услышать ваше мнение
читать дальшеГлава I
В коридорах старинного особняка звучала классическая музыка.
Это была одна из старинных усадеб, отреставрированная и обустроенная под учебное заведение, где юные адепты могли изучать искусство.
Шон брел по коридору, рассеянно изучая свое расписание.
«Ну и дыра» - думал он, оглядывая унылый пейзаж за большими окнами: поля, лес, немного частных домиков на опушке и несколько торчащих прямо посреди поля новостроек. Колледж находился явно не в фешенебельной части городка.
Заунывная музыка полностью отражала его настроение: «Классика – как предсказуемо». Вообще-то, он, конечно, покривил душой. Колледж был не так плох, и славился классическим академическим образованием, а также высококлассными преподавателями. И хоть и находился он довольно далеко от столицы, сюда съезжалось много молодежи. Кто по своей воле, кто по воле своих родителей.
Ох, и много же сил приложила директриса для того, чтобы Шон отправился на урок по живописи. Дело в том, что когда он постучался в ее кабинет со своим портфолио в руках, она и не помышляла ни о каком другом курсе для него. Какого же было ее удивление, когда Шон твердо отказался посещать эти уроки, заявив, что будет изучать историю искусств.
Но не пропадать же такому таланту! История искусств для тех, у кого нет таланта, кто только и может, что изучать его со стороны.
Надо сказать, что Шон появился здесь прямо последи учебного семестра. По правилам колледжа это было немыслимо, и не будь у мальчика такого таланта (и такого богатого опекуна) ему пришлось бы ждать следующего года для поступления, и взяли бы его лишь на первый курс, а не в середину третьего.
И так, Шон и брел по коридору в поисках аудитории номер 208, где находился класс живописи. Он сдался перед ее напором, но с оговоркой, что если система преподавания ему не подойдет, он все же будет изучать историю.
Тем временем, нужная аудитория нашлась почти в самом конце коридора. Шон толкнул дверь. Внутри она оказалась огромной. Белые стены, множество окон, расставленные на деревянном полу тут и там мольберты. Никто не обратил на него никакого внимания. Каждый был увлечен своим процессом. Покрутив головой, Шон увидел невысокого седоволосого человека в очках и заляпанном красками фартуке. – «Вероятно, это и есть «светило живописи»» - продолжал иронизировать Шон, направляясь к преподавателю, попутно выудив из кармана смятый листок с расписанием и подписью директора.
Человек в очках не проявил никаких эмоций в отношении внезапно появившегося новичка. Он лишь кивнул на папку, которую Шон держал подмышкой. – «О, нет-нет, это просто листы с чистой бумагой» - поспешил заверить его Шон. Не хватало еще, чтобы он уговаривал его остаться на курсе. Нет уж, после учебы в одном из лучших заведений за границей, не могло быть и речи, чтобы учиться живописи в каком-то местечковом захолустном подвале.
Покинув свой дом, Шон твердо решил покончить с этим, как было покончено с его прошлым и, скорее всего, с его будущим.
Снова прокрутив в голове недавние события, настроение его упало еще ниже. Стиснув зубы, Шон осмотрел комнату. Старые мольберты, старые полы, расставленные тут и там динамики, похрипывая, вещали все ту же старую классику. Одним словом – упадок, чему здесь можно научиться. Пока Шон усиленно жалел себя, преподаватель исчез в подсобке и возник оттуда с несколькими гипсовыми геометрическими фигурами. Соорудив из них незатейливую композицию, он указал Шону на ближайший свободный мольберт. Шон хмыкнул, давненько он не рисовал кубы и сферы в чистом виде. Оставив Шона наедине с его заданием, преподаватель снова исчез в подсобке и больше из нее не появлялся.
Шон уставился на заляпанный старый мольберт. Зря он поссорился с отцом. Если бы ему удалось держать свои эмоции под контролем, он бы и дальше жил своей беззаботной жизнью. Хотя, официально отец Шона значился как его опекун. Мало кто знал, что Шон – ошибка его бурной юности. Теперь у его отца есть семья, молодая жена, двое других детей. И вовсе ни к чему пятнать свою репутацию каким-то внебрачным ребенком. Но, когда мать Шона умерла, видимо, совесть не позволила ему остаться в стороне. Да он и не оставался. Шон с матерью жили не богато, но когда дело требовало того, деньги волшебным образом появлялись.
Вынырнув из своих невеселых воспоминаний, Шон потихоньку начал осматриваться по сторонам. Большинство работ были довольно посредственны. Третий курс здесь походил с натяжкой на начало второго. Он бесцельно блуждал взглядом по натюрмортам и пейзажам, пока взгляд его не зацепился за один рисунок, в другом конце аудитории. Рисовала девушка. Из - далека сложно было разобрать детали, но его внимание привлекла та легкость, с которой кисть летала над холстом. Легкие правильные мазки, нежные настоящие цвета. Да, пожалуй, это ему и понравилось – картина была настоящей. Нет, это не было шедевром, всего лишь учебная работа. Но посредственной ее уж точно назвать было нельзя.
Шон не заметил, как положил свой карандаш, так и не приступив к работе. Он поймал себя на мысли, что уже минут десять наблюдает за ее работой. Он видел только ее руку, Все остальное закрывали собой другие мольберты. Наконец, он не выдержал и, подхватив свою папку, потихоньку подошел поближе. Им двигало уже другое любопытство, хотелось узнать кто же автор. – «Наверняка дурнушка-отличница» - усмехнулся он, усаживаясь на свободное место рядом с юной художницей.
Она была так увлечена работой, что даже не заметила своего нового соседа. Напряженный взгляд, чуть наморщенный носик – все это не шло ни в какое сравнение с легкостью исполнения ее работы. Шон уже не таясь стал рассматривать ее лицо. Маленький аккуратный чуть вздернутый носик украшала россыпь веснушек, большие глаза, милые рыжеватые кудряшки рассыпались по хрупким плечикам. Немного смугловата на вкус Шона, но ее это совсем не портило, скорее придавало необычность ее образу.
Шон улыбнулся, он даже не заметил, как достал из папки еще один лист, и прямо на коленках начал рисовать. Там где он раньше учился никогда не было таких условностей, рисуй хоть стоя на голове, главное чтоб результат был.
Он так увлекся работой, что, как это часто бывает, потерял счет времени. По этому, когда раздался голос учителя, он вздрогнул и посмотрел на часы. Прошло почти два часа. - «Заканчиваем работу»! «Это что еще»- подумал Шон. Он привык заканчивать работу когда сам посчитает нужным, что за странные правила! А между тем все послушно убирали карандаши и кисти и разворачивали свои мольберты к преподавателю.
Учитель методично обходил все работы, давал свои рекомендации, указывал на недочеты, но все больше критиковал. Ни один ученик не удостоился его похвалы. Конечно, он был прав, Шон бы тоже не похвалил здесь ни одной работы, разве что… он снова скосил глаза на работу незнакомки. Уж ее - то он обязан оценить.
Народу было много, и под конец поливание студентов едкой желчью начало его раздражать. В конце концов, это он их преподаватель, и их работы всего лишь плоды его работы. Наконец, очередь дошла до незнакомки. Шон приготовился слушать, сейчас ее поставят в пример остальным. Но какого же было его удивление, когда на несчастную девушку начал изливаться двойной поток оскорблений. Да-да, именно так Шон расценил критику в ее адрес. Учителю не понравилось ничего, и даже то, что понравилось Шону.
- Мисс Андерсон, Вы снова пренебрегли всеми моими рекомендациями, - ворчал он, - я ожидал от Вас большего. – Тут Шон не выдержал. Может здесь, помимо всего прочего, не принято высказывать свое мнение, и сносить оскорбления, но с ним это не пройдет. Хотя девушку, похоже, не сильно трогало это злословие. Она молча сносила поток замечаний с отстраненным ничего не выражающим взглядом. Видимо, эта прилюдная расправа была здесь обычным делом.
- Вы не правы, - громко сказал Шон, не соизволив даже подняться со своего стула. – Ее работа, возможно, единственная, достойна похвалы. - Он решил не быть голословным и в нескольких предложениях описал все, за что мисс Андерсон, по его мнению, заслуживала одобрения.
В комнате воцарилась полнейшая тишина. Из невидимки Шон моментально превратился в ключевую фигуру. На него смотрели десятки пар глаз, включая и мисс Андерсон, взгляд которой из отсутствующего превратился в такой испуганный, будто он не защищал ее, а только что огласил смертный приговор. Учитель уставился на новенького. Он снял свои круглые очки, протерев их об фартук, и подошел к Шону. Пристально посмотрев на него, он опустил глаза на рисунок Шона.
- Позвольте взглянуть. – С этими словами он взял его рисунок. Снова водрузив очки на нос, он некоторое время молча рассматривал его.
– Что же, мисс Андерсон, - наконец сказал он, - похоже, у Вас появился поклонник, он же Ваш верный рыцарь-защитник. – он перевернул работу к ученикам, прицепив ее к свободному мольберту. По комнате пронесся возглас удивления. С листа на них смотрела юная художница. Казалось, вот сейчас она вздохнет и покинет свое тесное пространство на бумаге, спрыгнет к ним и побежит дальше, как ни в чем не бывало, по своим делам. Кудрявые волосы раздувал легкий ветерок, чуть напряженный взгляд со вздернутым носиком не мог принадлежать больше никому. Шон посмотрел на свою модель. Девушка пристально смотрела на свой портрет, потом схватила сумку и выбежала из класса.
- На сегодня все, можете идти, - сказал учитель. Шон рванул с места, но сильная рука удержала его за плечо. – А Вы задержитесь, молодой человек.
Но ведь так не интересно, интересно когда есть некий треугольник))Вот я и решила написать историю про этих ребят. Правда, не все персонажи имеются в наличии, но пока будем работать с тем что есть)
В общем, если Вы любите почитать на досуге истории о наших любимых куклах, милости прошу) и буду рада услышать ваше мнение
читать дальшеГлава I
В коридорах старинного особняка звучала классическая музыка.
Это была одна из старинных усадеб, отреставрированная и обустроенная под учебное заведение, где юные адепты могли изучать искусство.
Шон брел по коридору, рассеянно изучая свое расписание.
«Ну и дыра» - думал он, оглядывая унылый пейзаж за большими окнами: поля, лес, немного частных домиков на опушке и несколько торчащих прямо посреди поля новостроек. Колледж находился явно не в фешенебельной части городка.
Заунывная музыка полностью отражала его настроение: «Классика – как предсказуемо». Вообще-то, он, конечно, покривил душой. Колледж был не так плох, и славился классическим академическим образованием, а также высококлассными преподавателями. И хоть и находился он довольно далеко от столицы, сюда съезжалось много молодежи. Кто по своей воле, кто по воле своих родителей.
Ох, и много же сил приложила директриса для того, чтобы Шон отправился на урок по живописи. Дело в том, что когда он постучался в ее кабинет со своим портфолио в руках, она и не помышляла ни о каком другом курсе для него. Какого же было ее удивление, когда Шон твердо отказался посещать эти уроки, заявив, что будет изучать историю искусств.
Но не пропадать же такому таланту! История искусств для тех, у кого нет таланта, кто только и может, что изучать его со стороны.
Надо сказать, что Шон появился здесь прямо последи учебного семестра. По правилам колледжа это было немыслимо, и не будь у мальчика такого таланта (и такого богатого опекуна) ему пришлось бы ждать следующего года для поступления, и взяли бы его лишь на первый курс, а не в середину третьего.
И так, Шон и брел по коридору в поисках аудитории номер 208, где находился класс живописи. Он сдался перед ее напором, но с оговоркой, что если система преподавания ему не подойдет, он все же будет изучать историю.
Тем временем, нужная аудитория нашлась почти в самом конце коридора. Шон толкнул дверь. Внутри она оказалась огромной. Белые стены, множество окон, расставленные на деревянном полу тут и там мольберты. Никто не обратил на него никакого внимания. Каждый был увлечен своим процессом. Покрутив головой, Шон увидел невысокого седоволосого человека в очках и заляпанном красками фартуке. – «Вероятно, это и есть «светило живописи»» - продолжал иронизировать Шон, направляясь к преподавателю, попутно выудив из кармана смятый листок с расписанием и подписью директора.
Человек в очках не проявил никаких эмоций в отношении внезапно появившегося новичка. Он лишь кивнул на папку, которую Шон держал подмышкой. – «О, нет-нет, это просто листы с чистой бумагой» - поспешил заверить его Шон. Не хватало еще, чтобы он уговаривал его остаться на курсе. Нет уж, после учебы в одном из лучших заведений за границей, не могло быть и речи, чтобы учиться живописи в каком-то местечковом захолустном подвале.
Покинув свой дом, Шон твердо решил покончить с этим, как было покончено с его прошлым и, скорее всего, с его будущим.
Снова прокрутив в голове недавние события, настроение его упало еще ниже. Стиснув зубы, Шон осмотрел комнату. Старые мольберты, старые полы, расставленные тут и там динамики, похрипывая, вещали все ту же старую классику. Одним словом – упадок, чему здесь можно научиться. Пока Шон усиленно жалел себя, преподаватель исчез в подсобке и возник оттуда с несколькими гипсовыми геометрическими фигурами. Соорудив из них незатейливую композицию, он указал Шону на ближайший свободный мольберт. Шон хмыкнул, давненько он не рисовал кубы и сферы в чистом виде. Оставив Шона наедине с его заданием, преподаватель снова исчез в подсобке и больше из нее не появлялся.
Шон уставился на заляпанный старый мольберт. Зря он поссорился с отцом. Если бы ему удалось держать свои эмоции под контролем, он бы и дальше жил своей беззаботной жизнью. Хотя, официально отец Шона значился как его опекун. Мало кто знал, что Шон – ошибка его бурной юности. Теперь у его отца есть семья, молодая жена, двое других детей. И вовсе ни к чему пятнать свою репутацию каким-то внебрачным ребенком. Но, когда мать Шона умерла, видимо, совесть не позволила ему остаться в стороне. Да он и не оставался. Шон с матерью жили не богато, но когда дело требовало того, деньги волшебным образом появлялись.
Вынырнув из своих невеселых воспоминаний, Шон потихоньку начал осматриваться по сторонам. Большинство работ были довольно посредственны. Третий курс здесь походил с натяжкой на начало второго. Он бесцельно блуждал взглядом по натюрмортам и пейзажам, пока взгляд его не зацепился за один рисунок, в другом конце аудитории. Рисовала девушка. Из - далека сложно было разобрать детали, но его внимание привлекла та легкость, с которой кисть летала над холстом. Легкие правильные мазки, нежные настоящие цвета. Да, пожалуй, это ему и понравилось – картина была настоящей. Нет, это не было шедевром, всего лишь учебная работа. Но посредственной ее уж точно назвать было нельзя.
Шон не заметил, как положил свой карандаш, так и не приступив к работе. Он поймал себя на мысли, что уже минут десять наблюдает за ее работой. Он видел только ее руку, Все остальное закрывали собой другие мольберты. Наконец, он не выдержал и, подхватив свою папку, потихоньку подошел поближе. Им двигало уже другое любопытство, хотелось узнать кто же автор. – «Наверняка дурнушка-отличница» - усмехнулся он, усаживаясь на свободное место рядом с юной художницей.
Она была так увлечена работой, что даже не заметила своего нового соседа. Напряженный взгляд, чуть наморщенный носик – все это не шло ни в какое сравнение с легкостью исполнения ее работы. Шон уже не таясь стал рассматривать ее лицо. Маленький аккуратный чуть вздернутый носик украшала россыпь веснушек, большие глаза, милые рыжеватые кудряшки рассыпались по хрупким плечикам. Немного смугловата на вкус Шона, но ее это совсем не портило, скорее придавало необычность ее образу.
Шон улыбнулся, он даже не заметил, как достал из папки еще один лист, и прямо на коленках начал рисовать. Там где он раньше учился никогда не было таких условностей, рисуй хоть стоя на голове, главное чтоб результат был.
Он так увлекся работой, что, как это часто бывает, потерял счет времени. По этому, когда раздался голос учителя, он вздрогнул и посмотрел на часы. Прошло почти два часа. - «Заканчиваем работу»! «Это что еще»- подумал Шон. Он привык заканчивать работу когда сам посчитает нужным, что за странные правила! А между тем все послушно убирали карандаши и кисти и разворачивали свои мольберты к преподавателю.
Учитель методично обходил все работы, давал свои рекомендации, указывал на недочеты, но все больше критиковал. Ни один ученик не удостоился его похвалы. Конечно, он был прав, Шон бы тоже не похвалил здесь ни одной работы, разве что… он снова скосил глаза на работу незнакомки. Уж ее - то он обязан оценить.
Народу было много, и под конец поливание студентов едкой желчью начало его раздражать. В конце концов, это он их преподаватель, и их работы всего лишь плоды его работы. Наконец, очередь дошла до незнакомки. Шон приготовился слушать, сейчас ее поставят в пример остальным. Но какого же было его удивление, когда на несчастную девушку начал изливаться двойной поток оскорблений. Да-да, именно так Шон расценил критику в ее адрес. Учителю не понравилось ничего, и даже то, что понравилось Шону.
- Мисс Андерсон, Вы снова пренебрегли всеми моими рекомендациями, - ворчал он, - я ожидал от Вас большего. – Тут Шон не выдержал. Может здесь, помимо всего прочего, не принято высказывать свое мнение, и сносить оскорбления, но с ним это не пройдет. Хотя девушку, похоже, не сильно трогало это злословие. Она молча сносила поток замечаний с отстраненным ничего не выражающим взглядом. Видимо, эта прилюдная расправа была здесь обычным делом.
- Вы не правы, - громко сказал Шон, не соизволив даже подняться со своего стула. – Ее работа, возможно, единственная, достойна похвалы. - Он решил не быть голословным и в нескольких предложениях описал все, за что мисс Андерсон, по его мнению, заслуживала одобрения.
В комнате воцарилась полнейшая тишина. Из невидимки Шон моментально превратился в ключевую фигуру. На него смотрели десятки пар глаз, включая и мисс Андерсон, взгляд которой из отсутствующего превратился в такой испуганный, будто он не защищал ее, а только что огласил смертный приговор. Учитель уставился на новенького. Он снял свои круглые очки, протерев их об фартук, и подошел к Шону. Пристально посмотрев на него, он опустил глаза на рисунок Шона.
- Позвольте взглянуть. – С этими словами он взял его рисунок. Снова водрузив очки на нос, он некоторое время молча рассматривал его.
– Что же, мисс Андерсон, - наконец сказал он, - похоже, у Вас появился поклонник, он же Ваш верный рыцарь-защитник. – он перевернул работу к ученикам, прицепив ее к свободному мольберту. По комнате пронесся возглас удивления. С листа на них смотрела юная художница. Казалось, вот сейчас она вздохнет и покинет свое тесное пространство на бумаге, спрыгнет к ним и побежит дальше, как ни в чем не бывало, по своим делам. Кудрявые волосы раздувал легкий ветерок, чуть напряженный взгляд со вздернутым носиком не мог принадлежать больше никому. Шон посмотрел на свою модель. Девушка пристально смотрела на свой портрет, потом схватила сумку и выбежала из класса.
- На сегодня все, можете идти, - сказал учитель. Шон рванул с места, но сильная рука удержала его за плечо. – А Вы задержитесь, молодой человек.
-
-
24.10.2014 в 20:40-
-
24.10.2014 в 22:13-
-
24.10.2014 в 22:18-
-
24.10.2014 в 22:33-
-
24.10.2014 в 22:48-
-
26.10.2014 в 13:24-
-
26.10.2014 в 16:34